Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта «Семья и Вера»!
Сердце – это не только самый главный орган человека, но и орган нашей души. В сердце живут наши чувства, наши добродетели, и, к сожалению – наши пороки и страсти…
Если сердце будет чистым от страстей, то и душа будет светлая! Если же сердце станет жилищем грехов и пороков, тогда и душа будет темной и смертельно больной…
Но для того, чтобы сердце хранило веру и было обителью Святого Духа, оно должно быть сокрушенным и смиренным.
Владимир Константинович Мусин затронул эту важную тему в своей статье, под названием: «Сердце сокрушенное», в конце которой разместил замечательное по своей назидательности стихотворение.
Сердце сокрушенное
«Нет ничего равного милости Божией, нет ничего
больше её. Поэтому отчаявшийся сам себя губит»
Преподобный Иоанн Лествичник
В числе наиболее широко используемых в богослужениях и молитвах находится псалом 50. Здесь в стихе 19 содержатся слова: «сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже». Про сокрушенное сердце говорится также у Луки (4:18), ещё в ряде других мест Священного Писания и у святых отцов.
Сокрушенное – значит поверженное, разбитое, подвергшееся удару, потрясению. Сердце сокрушено. Связующая, замыкающая его в целостности оболочка рассыпалась и разрозненные части – руины, внутренности сердца, открыты теперь наружу. Человеку такой распад невыносим: нередко говорят при этом, что он «потерял себя».
В 50-м псалме таким потрясением, вызвавшем распад, было осознание Давидом греха совершённого им тяжкого преступления. Он умоляет Бога омыть сердечные руины, наполнить, как и прежде, Божественным Духом, успокоить, исцелить, скрепить сердце.
Потрясение сердца, его сокрушение может быть вызвано и другими бедственными причинами: утратами, тяготами, сердечными ранами… И тогда тоже больные раскрытые руины сердца жаждут целительного воздействия.
По самой заложенной природе человеческой души таким воздействием обладает Святой Дух. Он и прежде окружал человека и его сердце, только проникнуть в глубины и воздействовать мешала окружающая, скрепляющая оболочка. Страдающая же, разбитая душа как бальзам принимает Его, омывается и отчасти даже вживает Его в себя. Именно поэтому и говорится, что путь к истинной Вере, к близости Господа лежит через страдание сокрушённой души. Через броню же замкнутого в своих чувствованиях и устремлениях сердца, в закрытые друг другом его части в обычных условиях дух не проникает. А если и проникает, то сердце своим азартом его действие гасит.
Да, без сокрушения сердца не обрести человеку настоящей Веры, такой, что он с готов достойно встретить поворот жизненного пути с желаемого на предуготованный ему.
Но всегда ли сокрушение приводят к такому благому результату? Увы, нет. Может случиться очень даже иначе. Насколько сердце предрасположено принять веяние Святого Духа, на какие именно осколки оно разбилось, насколько остались сильны скрепы оболочки сердца, какова вообще его жизненная сила? – от этого очень зависит исход сокрушения. Да и духи зла, готовые внедриться и захватить человека, не дремлют… И потому те, чьё сердце оказалось разбито, иногда становятся изощрёнными преступниками. И в сердце, разбитом оскорблённой любовью, нередко вызревает ненависть; и неспроста грозное слово «инсульт» означает «оскорбление, обида» — они тоже разбивают, да ещё и на смерть. Сокрушение сердца может привести и к такому.
Так что хоть без сокрушений сердца и не придёшь к настоящей Вере, но не каждый может их пройти именно с этим исходом. У многих ведь не находится достаточно силы, искренности, воли и убеждённости, что Господь изменит всё к лучшему. Поэтому здесь, как и с болезнями: они душе человека могут быть и во пользу, но не станем же мы из-за этого людям желать или даже вызывать болезни. Пусть всё же остаются здоровыми…
Не уходи!
«Близ Господь всем призывающим Его искренно»
Св. Феофан Затворник
Когда ты, оглушённый суетою,
Не замечаешь и не помнишь Божьих дел,
И устрашил тебя что стал твоей судьбою
Такой ничтожный, тягостный удел –
О, сжалься, Господи! Не дай погибнуть сердцу
От чёрной глухоты и боли злой,
Прости души несовершенство –
Не покидай за краткий грех такой!
Нет ничего страшнее и опасней,
Чем Слово Божье всуе потерять
И за суровой жизни властью
Высокий Смысл и Лик не различать…
Ты – здесь! И тяжких дней ненастных
Не страшен нам поток любой –
Неомрачаем самый высший праздник –
Что Бог – с тобой!
Статья из журнала «Христианин» 1906, № 8
«Жертва Богу дух сокру-шенный; сердца сокрушенного
и смиренного Ты не презришь, Боже».
Здесь идет речь о двух предметах, и они различ-ны; говорится о духе сокрушенном и о сердце сокрушенном. Сердце есть обитель наших чувств, и добрых, и недобрых; дух же есть та часть нашего существа, которая имеет отношение к Богу. Поэтому дух имеет гораздо большее значение, нежели сердце. Если вы взгляните на 12 ст. этого псалма, вы увидите там то же различие, и заметите различные способы действия Божия по отношению к тому и к другому. «Сердце чистое со-твори во мне, Боже»; так поступает Бог с сердцем сокрушенным, грешным, и беспомощным. Бог не исправляет его, но Он отнимает его и творит новое. Он отнимает сердце каменное и дает сердце плотяное. К духу же Бог иначе относится - «Вложу внутрь, вас Дух Мой». (Иезек. 36:27). Он не творит нового духа, но вселяет в нас собственного Своего Духа - благо-словленный Дух Святой нисходит и вселяется в нашем духе и так наполняет его, что временами едва можешь различить в себе, который есть прежний дух, наш дух, и который новый, т. е. Божий. Это бывает, когда Дух Божий владычествует в нас и тогда Он научает нас поступать согласно воле Его.
Поговорим теперь об этом сокрушенном духе. Сокрушенный, значит разбитый вдребезги. «Сердца сокрушенного», разбитого вдребезги, «Бог не презрит».
Давид говорит, что Бог «жертвы не желает - иначе, я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь». Это не потому, чтоб Бог отменил жертвоприношения или уже не требовал более пяти главных жертв, установленных в книге Левит; но это значит, что только та жертва благоугодна Ему, которая приносится Ему от сердца сокрушенного и духа сокрушенного.
Если мы ищем покоя от власти нашего «я», от забот его, от горечи его, то найдем только в сокрушенном и смиренном сердце. Для того, чтобы дать нам этот покой, Бог принужден сокрушить наш дух. Что же означает этот сокрушенный дух? Во-первых - глубокое сознание греха - глубокое сознание ужаса греха вообще, и также нашего собственного греха. Когда душа впервые приближается ко Христу, она должна решить, как она будет относиться ко греху, с точки ли зрения Божией, или с человеческой. Человек рассуждает так: все люди грешны, это неизбежно и непоправимо, и иначе быть не может. Уже не так же мы худы, если делаем только то, что все люди делают. С Божией же точки зрения грех есть смерть, духовная смерть, явное сопротивление и вражда против Бога. Между Богом и грехом не может быть примирения, и борьба будет продолжаться, пока победа ни останется за Богом и Его власть станет неоспорима. Этот вопрос стоит перед христианином не только в минуту обращения его, но снова, и снова подымается перед ним и в дальнейшей ежедневной жизни его. «Неужели мой грех перед Богом имеет такое большое значение»? - грехи раздражитель-ности, нетерпения, зависти, ревности, заботы и недоверия; постоянной жажды какого-то блага, которого не имеем, и которого, по нашему убеждению, никогда не можем получить; все это типичные грехи христиан, которые продолжают жить в глубине души. Как многие свыклись с ними и считают их маловажными, решив, что не стоить возиться с ними или стараться от них освобо-диться! Христиане удовлетворяются таким положением вещей, относясь ко греху с точки зрения человеческой, и забывая весь ужас всякого прегрешения против Бога. Они льстят себя надеждою на любовь Божию к нам, нашим положением детей Божиих и прощением грехов наших в крови Иисуса Христа. Как ужасно, если Христианин, рассчитывая на все это, как- бы говорит в душе: «Не велика важность, если я не совсем таков, каким должен бы быть». Сокрушенный же дух (1) мыслит совершенно иначе о грехе в очах Божиих: он едва дерзает поднять очи свои, находясь во прахе, когда он думает о том, насколько страшен грех против Бога, и какая неблагодарность, и опасность и проклятие заключаются в нем. Ибо грех несет в себе проклятие, которого нельзя отделить от него. Быть противником Бога по помышлениям своим, есть проклятие, как в очах Божиих, так и в очах всякой чуткой души. Со-крушенный дух имеет глубокое сознание греха.
Затем (2) сокрушенный дух сознает собствен-ную немощь перед Богом и скорбит о ней. Но есть и чудная услада в сознании немощи своей. Знакомо ли она вам? Человеческая сила, сама по себе, не приносит с собою благодатного благословения. Человеческая же немощь, когда она положена к ногам Божиим, заключает чудную усладу, которая не многим знакома; и это сознание немощи не должно покидать души, даже когда она испытывает над собою силу Божию.
Многие христиане впадают в ошибку рассчитывая на свою безопасность ввиду того, что они в течение долгого времени не оставляли привычки молиться и имели ненависть ко греху. По всей же вероятности мы до конца жизни будем сознавать, насколько нетрудно христианину упасть; и хотя бы он был пятьдесят лет тому назад обращен, он не более может полагаться на свои соб-ственные силы, нежели другой, который только за неделю обратился. Дух сокрушенный будет все более и более поражаться своей немощью в очах Божиих при всяком испытании и всяком искушении своем.
Далее (3) дух сокрушенный перед Богом находится в таком положении, что он принимает все, что Богом сказано по поводу избавления. Бог же говорит нам в слове Своем, что христианину не обяза-тельно жить во грехе, в сознательном, привычном грехе. Вы спросите, почему мы можем это знать? Потому что Бог дает душе повеление, предостерегающее ее про-тив греха. Вспомните одно повеление: «Будьте святы». Так говорит Господь; и затем, отчасти поясняя нам, почему мы должны быть святы, и частью в виде при-мера для нашего подражания говорит: «Ибо я свят». Постарайтесь усвоить себе смысл этого повеления: «Будьте святы». Что же мы ответим Богу? Скажем ли: «Это невозможно». Скажем ли: «Для чего же мне браться за невозможное, неисполнимое дело»? Я укажу еще одно повеление, находящееся вначале одного из первых посланий ап. Павла - 1 Кор. 1. Обращаясь ко всей церкви в Коринфе которая так далека была от того, чем должна была бы быть - он говорить им: «призван-ные святые». Вдумайтесь в эти слова и скажите себе «я призван быть святым». Я откровенно и чистосер-дечно спрашиваю вас, не поражаетесь ли вы до некото-рой степени этой мыслью. Если бы кто-нибудь посторон-ний, или брат, или сестра во Христе, назвали бы вас в лицо святым, подумали бы вы «Ах, насколько мало он знает меня, если так думает обо мне»? А между тем Бог говорит, что вы «призваны быть святыми».
С точки зрения Божией оказывается возможным быть избавленным от привычки закоренелого, постоянного и постыдного греха. Но каким же образом может состо-яться это чудесное избавление? Сам Бог принимает его на Себя. Единственное условие, зависящее от нас, это предать себя в Его руки на это дело. Он говорит: «Я Господь, освящающий» (Иезек. 20:12). «Окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь» (Иезек 36:25). Хотя это и было сказано раньше Израилю, тем не менее духовный смысл этого обетования принадлежит народу Божию, т. е. нам. «От всех скверн ваших, и от всех идолов ваших очищу вас. И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное». Не с нашим содействием это совершается. А что следует дальше? «И сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих, и уставы Мои будете соблюдать и выполнять.... Освобожу вас от всех нечистот ваших... в тот день, когда очищу вас от всех беззаконий ваших». (36:25-33). Одним словом, Бог принимает на Себя все дело освящения христианина, если только последний прибегает к Нему и отдает себя в Его руки, чтобы быть очищенным.
Далее, - как относится сокрушенный дух (4) к этому делу освящения? Такой дух не препятствует делу Божию. Он не усматривает никакого недостатка в действиях Божиих, который он мог-бы восполнить от себя, но он подчиняется Господу и доверяет Богу действовать. День за днем он видит очищение, произ-водимое в нем Господом, радуется ему, надеется на его продолжение, воздавая славу Богу. Приходилось ли вам видеть, как ваши намерения разрушались, ваши надежды жестоко обманывались? Имеете ли вы сознание того, что в очах Божиих, в ваших собственных глазах и в глазах окружающих вас и друзей ваших вы далеко отстали и во многом у вас недохват? - Это Божия рука на вас для очищения вас. Если вы просите Его взяться за вас, то Он это исполнит, потому что это есть живейшее желание сердца Его. Он среди толпы отметит вас. Согласны ли вы отдаться в Его руки? Примете ли вы от Него все, что Он совершит над вами? Дух сокрушенный есть жертва благоугодная Богу потому, что она возвеличивает крест Христов и прославляет Имя Его, и приготовляет для Него народ, который Он мог бы любить, и который возлюбит и Его в ответ. Бог жаждет вашей любви, жаждет ответной любви на ту любовь, которую Он изливает на вас. Только сокру-шенный дух способен на такое подчинение всякому над ним действию Божию, которое может возрадовать сердце Господне, и воздать Ему ответной любовью на всю Его бесконечную любовь.
На протяжении всей жизни на долю человека выпадают сокрушающие его переживания. Эти переживания вызываются неожиданными и внезапными неприятностями, и они сокрушают нас изнутри. Аналогично тому, когда, например, мы ударяемся рукой, то ушибленное место становится очень чувствительным к любому прикосновению. Так же и люди с сокрушённым, надломленным духом становятся нетерпеливыми, недружелюбными и замкнутыми в себе.
Иисус сказал, что Он пришёл исцелить сокрушённых и раздавленных этой жизнью людей. Пророк Исайя говорит об Иисусе следующее:
Ис. 42:3
«Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине;».
Таким образом, на основании этого стиха можно сказать, что есть люди, которые не способны подняться сами и идти дальше, после надломивших их переживаний. Их огонь погас. Они тлеющий фитиль – «надломленный тростник. Они ощущают собственную бесполезность, и это наталкивает их на мысль, что они не нужны Господу. И так, сокрушение бывает двух видов. Есть позитивное духовное сокрушение, как например это написано в Писании:
Пс. 50:19
«Жертва Богу дух сокрушённый; сердца сокрушённаго и смирённаго Ты не презришь, Боже».
Этот стих говорит о сердце, сокрушённом перед Богом, т.е., это человек с мягким сердцем, подчинённый воле Божьей. Для таких людей Божьи цели важнее их собственных. Они понимают, что раскаянное и сокрушённое сердце быстрее приближает человека к Богу. Однако, существует и другой вид сокрушения, который причиняет вред душе. Вот о нём я и хочу говорить. Это надлом духа мотивов человека. Люди с надломленным духом не видят причин для того, чтобы утром встать с постели. Они страдают от необъяснимой усталости и лёгкой депрессии. Они часто болеют, они подмечают ошибки других, видят в жизни только негативное. У них есть тысячи оправданий своего бездействия. Таким людям жизнь кажется безнадёжной. Вот что Библия говорит о подобном состоянии:
Пр. 15:13
«Весёлое сердце делает лицо весёлым, а при сердечной скорби дух унывает»
Пр. 17:22
«Весёлое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости».
Пр. 18:14
«Дух человека переносит его немощи; а поражённый дух – кто может подкрепить его?».
Библия говорит о том, что когда дух человека здоров и силён, тогда он способен справиться с болезнью и двигаться дальше. Но когда человек болен духом, то даже незначительное физическое расстройство или болезнь - способны раздавить его.
Пр. 25:28
«Что город разрушенный, без стен, то человек, не владеющий духом своим».
Потеряв контроль над своим духом, человек становится уязвимым перед атаками дьявола. Повреждённый дух становится нетерпеливым и озлобленным. О таком человеке мы говорим: «он не в духе». Каковы же причины, по которым происходит надлом человека:
1. Утрата доверия.
При утрате доверия дух надламывается. Мы доверяем кому-то свои тайны, однако узнаём, что их рассказали другим, перестаём доверять. Доверие, это так же и ожидание помощи в трудное время. А если кто-то подводит нас, не оказывает поддержки в нужное время или даже выступает против нас, доверие оказывается подорванным.
Распространённая форма подрыва доверия в сегодняшнем мире – это супружеская неверность. Взаимная клятва в верности зиждится на взаимном доверии друг другу. И когда доверие подорвано неверностью, духу наносятся серьёзные повреждёния. Шок от предательства настолько силён, что ломает человека изнутри. Люди с надломленным духом чаще всего заняты только сами собой, ухаживая за полученными ранами и опасаясь нового предательства. Пока человек находится в таком состоянии, его личный мир имеет для него гораздо дольше значение, чем всё остальное, окружающее его.
2. Неудача.
Другая причина, по которой человек переживает сокрушениё духа – неудача. Потерпев неоднократную неудачу в своей жизни, человек так же ломается. Пройдя через подобные переживания, он перестаёт верить в себя, в других или в Бога.
3. Ответственность больше, чем человек способен нести.
Это происходит, когда людей ставят на позицию, требующую от них больше, чем позволяют их способности или компетенция. Необходимо помнить, что чрезмерное давление на неукреплённый дух человека, сломает его, как сильно большая тяжесть может сломать спину.
4. Человек несёт ответственность за то, на что нет у него власти.
Сейчас объясню. Например, такой вариант: одного человека, который был заместителем пастора, назначают ответственным за церковь на время отсутствия пастора, но при этом он не имеет права принимать какие-то решения относительно церкви. То есть, дали ответственность, лишив власти. И, человек сталкиваясь с проблемой, должен отвечать за неё, не имея возможности исправить что-либо. Таким образом происходит надлом в духе человека.
Как мы узнаём, что в нашем духе произошёл надлом:
· Потеряли инициативу и мотивацию.
· Потеряли творческое побуждение.
Я никого не сужу, никого не виню. Нам никто не обещал легкой и безоблачной прогулки, никто не говорил, что наш путь - только радость, веселие, счастье; что все окружающие обязаны принимать нас с распростертыми объятиями; что вокруг не должно быть неприязни, вражды и страдания. Все как раз наоборот. Война, насилие, ненависть, ложь, боль, смерть - вот нормальное состояние падшего мира. Самое печальное, что все это сидит внутри нас едва ли не от самого рождения, и нам нужно предпринимать нечеловеческие усилия, чтобы победить в себе тоску и озлобление. Нельзя пускать все на самотек, думая, что все нечистое отпадет само собой, а светлое прорастет в нас могучим деревом. Так не бывает, к сожалению. Чтобы высечь в сердце хотя бы искру света, нужно много трудиться, а за чертополохом уход не нужен, он сам разрастется буйными быльем, задушив последние колосья доброй пшеницы.
Жизнь - это битва, это болезненная борьба, исход которой будет известен только там, за гранью этого бытия. Искусство жизни заключается не в том, чтобы хитростью и лукавством избегать неприятностей, а в том, чтобы с открытым забралом встречать все скорби и напасти, и уметь даже в самых страшных знамениях находить свет. Смысл всего - в преодолении разрушения и смерти…
На одном из приходов Псковской епархии, где мне довелось служить, был старый псаломщик, которого звали Александр. Это был удивительно тихий, искренний, светлый человек, который все свое время проводил в молитве. Он ко всем относился с благоговением и доброжелательностью и, если слышал о ком-то плохие слова, то говорил: «Даже если это так, я все равно не верю!» Мало кто знал, что в жизни этого доброго человека, с уст которого не сходила улыбка, произошла страшная трагедия. Много лет назад его десятилетняя дочь, играя с ружьем, по неосторожности застрелила своего шестилетнего брата, а через несколько лет повесилась сама…
Как должен вести себя отец, потерявший сразу все? Проклясть судьбу, выбрать петлю или удариться в запой, озлобиться на всех либо что-то еще в этом роде? Никто бы не осудил его за это, но он выбрал другой путь - путь любви, неосуждения, самоотречения.
В любое время ночи в его окне светился огонек. Что делал он? Читал псалмы или Евангелие, или вспоминал своих детей, или думал о своей жизни? Нам не суждено это узнать. Мы знаем только одно: он встречал утро каждого дня с улыбкой, нес людям доброту и свет.
Боль, которую он всегда в себе нес, убила не его, а живший в нем грех. Он победил свое горе, а значит, победил смерть...
Судьба всегда дает нам знаки, предупреждает о бедах, которые нас ожидают, или зажигает светильники на обочине, указывая верный путь; но мы глухи и слепы к ним.
Мы видим ласточек, которые стелятся над самой землей, и говорим: должен быть дождь; мы замечаем дым, поднимающийся прямым столбом до самого неба, и убеждены: будет ведро. Но мы не хотим принимать тревожные сигналы, исходящие откуда-то из глубины нашей сути, и убеждены до последнего, что беда минует нас, что это обычное наваждение. И только потом, задним числом, мы выстраиваем цепь событий, приведших к катастрофе, и понимаем, что ее можно было избежать. Но мы не услышали...
За три года до гибели сына умерла от рака его бабушка, мать жены. До самого последнего часа она больше всего беспокоилась о внуке и завещала нам беречь его больше всего на свете. Она, видимо, что-то предчувствовала, потому что была праведница. Пока могла ходить, каждый день стремилась в храм Божий. Брала с собой складной стульчик и, когда уставала, садилась на него прямо на улице, отдыхала немного и шла дальше, чтобы оплакать перед алтарем свои грехи. Да и потом, уже на смертном ложе, она заботилась не о себе, а о своих соседках по палате. «Помоги той бабушке, у нее же никого нет!» - говорила она своей дочери, которая ухаживала за ней.
В день ее смерти случился сильнейший сердечный приступ у моей жены, и если бы она была в тот час не в больнице, то попала бы не в реанимацию, а, наверное, в иной мир.
Мы не знали, как объяснить сыну, куда подевалась его бабушка, которую он так любил. Мы сказали, что она ушла на небо, а он перебил нас: «Знаю! Знаю!» - и не захотел слушать никаких объяснений.
В последний год он часто обижался и говорил: «Вы огорчаете меня! Я уйду от вас!..» А по ночам часто прибегал к нам в комнату и, дрожа от страха, забирался под одеяло, хотя с младенчества спал один и ничего не боялся. Мы спрашивали его: «Тебе что-то приснилось?» Он отвечал: «Да. Страшные существа». А в дневничке записывал: «Они опять приходили. Но я не буду бояться их».
Он хотел быть смелым, мой маленький воин...
И эти рисунки... Раньше он рисовал удивительный, многоцветный, солнечный мир, а теперь это были какие-то черно-белые лабиринты. И за несколько часов до гибели опять изобразил этот лабиринт, из которого не было выхода...
Было очень тревожно за него, на сердце все время лежал какой-то тяжелый камень, но из-за занятости и душевной усталости и черствости я не предпринимал никаких попыток, чтобы вернуть ему разноцветие и радость. Все думал: потом, потом... Отделывался какими-то пусть и правильными, но мертвыми фразами или мыслями про переходный, трудный возраст и прочую дребедень.
Теперь вот думаю: зачем мне нужно было столько странствовать, набираться чужой и очень глубокой мудрости, если я не смог помочь моему маленькому сыну?
Ведь мудрость заключается не в том, что ты все верно понимаешь, а в том, что можешь услышать боль другого и постараться помочь.
Но я был глух, если не сказать, - мертв...
Я хотел быть на этой земле счастливым и здоровым, чтобы в моем доме всегда теплились любовь и радость, но почему-то Творец начертал мне другой путь, где справа - тьма, слева - боль, а впереди пропасть, которую никак не обойти. Душа моя часто сжималась в отчаянии, ноги отказывались идти дальше от немощи, но чья-то властная рука поднимала меня со словами: иди и смотри!
Загляни в бездонные глаза детей, у которых на челе от рождения печать болезни и смерти; остановись рядом со старцем, который всю свою жизнь провел в неподвижности; побудь рядом с матерью, потерявшей своего единственного сына; поддержи воина, грудь которого только что пронзила пуля. Не смотри на тех, кто страдает из-за собственной порочности и глупости, но обратись к тем, кто страдает невинно. Они откроют тебе то, что скрыто от обычной житейской мудрости.
Из утробы матери мы выходим в утробу этого мира. Здесь тесно, неуютно и темно, потому что мы пока не видим истинного света, а только иногда чувствуем его проблески. Настоящая любовь, дружба, вдохновение, радость, милость, чувство красоты - это все не от плоти и крови, а оттуда, из горней обители; это - семена, из которых в будущей жизни вырастут дивные цветы и деревья.
Внутри каждого из нас живет прекрасный, совершенный человек, для которого тело - всего лишь рубашка, которая стареет, ветшает, болеет и при новом рождении станет ненужной.
Спросите у столетнего старика: чувствует ли он себя сморщенным и беспомощным грибом, покрытым бородавками? Нет, он расскажет вам про юношу-красавца, и это будет не воспоминание о летах минувших, а предчувствие бытия будущего.
Когда разрушается плоть, краски мира здешнего блекнут, вкус к этой жизни притупляется, зато все ярче светит невечерний свет, все ближе благоухание вечности.
Мы еще не родились в вечность, и чем ближе время рождения, тем больнее становится. И наоборот: болезнь - это признак скорого рождения.
И блаженны те, кто спокойно принимают все напасти и скорби, кто лобызает свои язвы и болезни. Их ноги идут еще по земле, а душа живет уже на небе. Они радуются своему кратковременному страданию, и предвкушают вечную сладость бытия иного, настоящего.
Небо уже открылось для них, Врата Небесные отворились.
Осталось сделать несколько шагов...
Вот краткая хроника страшных семи месяцев, которые разрушили мой мир.
В тот год накануне праздника Богоявления моя сестра родила сына, и это было последним светлым событием.
В начале февраля в Питере скончался . Больше двадцати лет он терпеливо вел меня по жизни, вытаскивая из пропастей, в которые я время от времени проваливался. После моего отъезда в Москву мы с ним редко виделись, но я всегда чувствовал себя защищенным от всякой напасти, потому как знал, что есть на земле человек, который не просто обо мне думает, а отдает всю теплоту своего большого сердца, желая мне только блага. В любой момент, запутавшись в себе, я, блудный сын, мог примчаться к нему, встать на колени, излить всю боль и грязь из своей души, и получить ясный и тихий ответ, от которого тьма отступала, а тяжесть куда-то исчезала. Он был мне добрым поводырем и ангелом-хранителем во мрачных лабиринтах этой жизни. И вот - ушел…
Я заболел в тот же день и неделю мучился от нестерпимой боли, так и не успев отдать своему духовному отцу последний поклон.
А потом, среди ночи, у сына поднялась температура до сорока одного градуса. Это был уже не звонок, а удар большого колокола. Он горел, как огонек, а мы суетились вокруг него в ожидании «скорой помощи», бессильные чем-то помочь. Тогда мне впервые стало по-настоящему страшно. Конечно, он и раньше болел, мы привыкли к этому, но здесь было явно что-то другое.
Врачи не нашли у него ничего такого, от чего бы возник такой жар, но на всякий случай поместили в инфекционную больницу. Мы приходили каждый день, стояли у него под окнами, потому что внутрь никого не пускали. Он звонил нам, скучал и плакал, а мы никак не могли его утешить.
Через две недели он вышел, и мы его не узнали. В его глазах появилась какая-то отрешенность, которая не исчезла до самого конца.
Нам казалось, что он куда-то спешил. Вместо того, чтобы решать задачки для первоклассников, он доставал из шкафа рукописи своего деда, известного математика, и старательно переписывал их к себе в тетрадь. Он перестал читать детские книги, но зачем-то брал с полки письма Булгакова, Тургенева или Чехова, и изучал их часами. А по утрам включал на полную мощность музыку Шопена или Вивальди и слушал их в одиночестве, пытаясь подыгрывать на своем фортепиано. Он очень хорошо играл. И был горд, когда выступил на концерте в большом зале своей школы, а потом - в музее Прокофьева.
Он мог бы стать талантливым пианистом или композитором, но его ждал другой удел...
Он любил церковь и богослужение, и часто укорял нас за то, что мы в ней редко бываем. Мы объясняли ему, что устаем от работы, что без того проводим большую часть времени под куполом на росписях, но он имел ввиду другое. Его чистая душа желала хлеба небесного, слова живого, а мы говорили ему «потом, потом», как будто впереди была целая бесконечность.
Время неумолимо отсчитывало последние месяцы, дни. Мы, конечно, слышали тревожные звуки колокола, но почему-то думали, что он звонит не для нас. Так устроен человек: он искренне плачет, сокрушается, когда погибает кто-то рядом, но почему-то свято уверен в том, что черная беда обойдет его стороной. И только потом, когда непоправимое уже совершится, он заламывает руки и рвет в отчаянии свои волосы, сожалея о том, что жил, действовал и молился не так хорошо, как это следовало бы делать.
Задним числом мы все пророки: «я знал, я предчувствовал, я предвидел»... Но на самом деле мы абсолютно слепы и беззащитны перед завтрашним днем, а потому должны внимательно и бережно относится к каждому мгновению своей жизни. Завтра может не быть, и костлявая старуха-смерть беспощадно вырвет тебя с корнем из этого солнечного и теплого мира; или еще хуже - она отнимет у тебя самое дорогое, что у тебя есть и, усмехаясь, скажет: живи так - без надежды, без радости, без смысла, без света.
Мы были плохими христианами, но все же на великие праздники старались всегда быть в храме Божием. Брали с собой и сына, даже если приходилось стоять всю ночь. Он легко переносил эти ночные бдения, стоял как свечка, подпевал хору. А как он радовался, когда после службы начинался фейерверк.
Но в последнюю Пасху все было не так.
Он тихо и грустно сидел на скамейке в уголке, не отрываясь от огня свечи, которая теплилась в его маленьком фонарике. Потом в монастыре, где был наместником мой друг, по обычаю устроили великолепный салют.
«Посмотри, как красиво!» - взывали мы к нему. А он, едва улыбаясь, отвечал односложно: «Да». И в глазах его не было радости.
А утром, за праздничным столом, он капризничал и спрашивал: «Ну, когда, когда же начнется праздник?!»
«Это и есть праздник», - говорили мы.
«Нет, нет! Это не праздник! Это просто завтрак, как всегда!»
Мы списали его капризы на то, что он мало спал, устал. Пригрозили, что в следующий раз на ночную службу его не возьмем...
Слепые и глупые!
Его душа желала праздника необычного, неземного, а мы пытались насытить его сердце простыми сладостями...
На дворе был конец мая, занятия в школе уже закончились, и мы всерьез озадачились тем, куда отправить сына отдыхать. Оставлять его в Москве было невозможно, потому что жара за окнами стояла совершенно адская, в воздухе повисло ядовитое зловоние большого города, от которого он, с его больными бронхами, начинал задыхаться. Вариантов было немного: Сибирь и море. На море в ближайший месяц мы поехать не могли, потому как были на очередной росписи храма, а в Саянах все бабушки и тетушки были заняты новорожденным племянником, так что нам не хотелось нагружать их заботами еще и о нашем сорванце. День и ночь мы мучительно думали и спорили, и, наконец, решили спросить его самого: куда он хочет? «В Сибирь, к бабушке и дедушке! - не долго думая, ответил он, после чего хитро улыбнулся. - А потом на море...»
На том и порешили, тем более что младшая сестра засобиралась в отпуск, чтобы навестить родителей.
Сборы были какими-то суетливыми и скомканными. Сын как никогда был тих и молчалив, а мы много нервничали и спорили.
Потом - такси, вокзал, обычные наставления в дорогу. Все как в тумане: память не сохранила ни последних его слов, ни последнего взгляда.
Поезд тронулся, он помахал нам рукой. Жена долго бежала за уходящими вагонами, пока не кончилась платформа. А когда вернулась, глаза ее были полны слез...
 |
Но не все от нас зависит: есть еще в жизни сила, которая не от нашего ума, не от нашего сердца, но откуда-то свыше приходит. И мы не в состоянии противиться ей...
Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Плач есть дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно , которое Бог не уничижит , то есть не предаст во власть и поругание демонам, как предается им сердце гордое, исполненное самомнения, самонадеянности, тщеславия.
О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником.
Прп. Серафим Саровский
Желающему спастись всегда должно иметь сердце к покаянию расположенное и сокрушенное, по Псаломнику: Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит .
В каковом сокрушении духа человек удобно может безбедно проходить сквозь хитрые козни гордого диавола, коего все тщание состоит в том, чтобы возмутить дух человеческий и в возмущении посеять свои плевелы, по словам Евангельским: Господи, не доброе ли семя сеял еси на селе Твоем? Откуду убо имать плевелы? Он же рече им: Враг человек сие сотвори (Мф. 13, 27 -28).
Поучения.
Прав. Иоанн Кронштадтский
Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит
Сердце сокрушенно , говорится, Бог не уничижит . Почему? Потому что оно сокрушенно, [размягчено] и, значит, нечистота вся из него вытекла, как из разбитого, наполненного разною грязью сосуда. То и беда, если сердце наше, нечистое, скверное от природы, от своего нерадения и от своей испорченности остается таким: в таком случае прибывают постоянно в нем нечистоты к нечистотам, и горе тому человеку, который не сокрушает своего сердца самовхождением, самосозерцанием, саморазмышлением. Какой признак сокрушенного сердца? А какой знак того, что сосуд, наполненный жидкостию, разбился? Тот, когда течет из него, просачивается жидкость. Так и признак сокрушенного сердца тот, когда из глаз текут слезы. С этими слезами выходит нечистота сердечная. Вот почему слезы в деле нашего спасения ценятся очень дорого, как знак выздоровления души. Вот почему в молитвах своих к Богу Церковь просит чадам своим слез, скверну сердца очищающих.
Дневник. Том II. 1857-1858.
Блж. Феодорит Кирский
Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Угодная и приятная Тебе, Богу нашему, жертва, говорит пророк, - смиренный образ мыслей. Посему много смирив сердце, и как бы сокрушив, и до крайности истончив оное, принесу Тебе угодную жертву. Сими же словами выразились и блаженные отроки в пещи; ибо сказали: сердцем сокрушенным, и духом смиренным, да прияты будем пред Тобою, яко во всесожжениях овнов и юнцев тучных (Дан. 3, 39-40) . Ибо мужественные оные отроки отсюда дознав, какая жертва угодна Богу, принесли в дар Владыке смирение в образе мыслей и сокрушение сердца.
Евфимий Зигабен
Жертва Богу-дух сокрушен.
Душа, непринужденно сокрушающаяся по своему смирению и своей кротости,-вот благоугодная и благоприятная Богу жертва.
Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит.
Часто Писание, как мы и заметили уже, сердцем называет душу, потому что сердце весьма тесно соединено с душею, а равно и душа преимущественно пребывает в сердце, почему, когда страдает какою либо болезнию сердце, душа тотчас вылетает или уходит из тела. Итак, сей то сокрушенной и смиренной души Бог не уничижает, то есть, не отвращается.
Слова великого Василия : Сокрушение сердца есть уничтожение человеческих помыслов; ибо кто презирает земное и предается слову Божию, покоряя величественный ум свой превосходящим человека и божественнейшим, тот может иметь сокрушенное сердце и принесть оную не уничиженную Господом жертву. А которым Бог благодетельствует, желая, чтоб они ходили в обновленной жизни своей, в тех сокрушает ветхого человека. Посему-то жертва Богу есть дух сокрушенный; ибо здесь сокрушается дух миpa, производивший грех, дабы дух правый обновился во внутренностях, и им надобно свое высокомудрое и надменное знанием сердце сокрушать, чтоб смирение их было жертвою Богу. Преподобного Марка : Без сокрушения сердца невозможно освободиться от зла; сокрушает сердце троякое воздержание, то есть, от сна, чрева и от телесного покоя, Феодорита : Божественный Давид, услышав Божественный глас: не пpииму из дома твоего тельцов, ни от стад твоих козлов,-жертва, говорит, Тебе наилучшая и благоприятная есть смирение духа; посему, весьма смирив мое сердце и как бы сокрушив его, я принесу Тебе наилучшую жертву. Cии слова произнесли и блаженные отроки в пещи: С сердцем, говорили, сокрушенным и духом смирения да будем приняты Тобою, как со всесожжениями овнов и тучных быков. Согласно с ним говорит и Исихий : Здесь дух означает, что жертва, благоприятная Богу, есть смиренномудрие: ибо блаженны нищие духом, потому что таковых есть царство небесное. Как же мы можем сокрушить дух смирением? Когда, делая добро, не будем возноситься, но непрестанно памятовать грехи. А в изъяснении: Помилуй мя, Боже, содержится и следующее, что хотя дух сокрушенный и сердце смиренное и отделены одно от другого, однакож в истинно кающемся они соединяются, как и в грешнике сходятся дух гордый и сердце жестокое; ибо кто согрешает по гордости своего духа, тот согрешает и по жестокости сердца своего. Заметь, что блаженный Августин называет слезы потом сердца и кровию души. Посему, кто плачет о грехах своих, тот в слезах своих приносит Богу, как благоприятную жертву, пот своего сердца и кровь своей души. Посему и один из святых, имея в виду сию жертву, сказал: Бог лучше принимает покаяние от того, кто со смирением и сокрушением кается, нежели безвиновность теплого и ослабевшего праведника.
